Я не врач, но я могу спасти твою жизнь

Покупайте парик, будем веселиться..

Меня зовут Екатерина. Когда мне поставили диагноз лимфолейкоз, местная гематолог посмотрела анализы крови, заявила, что химиотерапия мне нужна незамедлительно и добавила: "Покупайте парик. Будем веселиться... "

Это был шок. Я стала проверять варианты лечения в Германии и Израиле. Через знакомых мне дали контакты Лены Левтеровой, и уже через неделю мы с мужем были в Тель Авиве.

Диагностика заняла 3 дня. После чего профессор Спилберг, директор онко-гематологии больницы "Ассута" в Тель-Авиве, подтвердил диагноз – хронический лимфолейкоз. Но, помимо мониторинга и регулярных обследований, не назначил ни-че-го! Химиотерапия, которую так спешили начать в России, была бы для меня просто убийтвенной...

Сейчас мне 64. Я веду образ жизни здорового человека, путешествую, занимаюсь творчеством, танцами и просто радуюсь жизни.

Пьет и писает

Это было в начале июля 2013. Моему Андрюше было 2 месяца. На первых днях жизни нам начали ставить один диагноз за другим: инфекция мочевыводящих путей, гидронефроз левой почки, пузырно-мочеточниковый рефлюкс справа... Ребенок страдал, и я вместе с ним. Усилия московских врачей не давали результатов, становилось все хуже.

Я засела за компьютер и разослала его выписки во все израильские больницы, какие только могла найти. Со мной связывались консультанты, говорили, что сообщат ответ врачей и помогут с приездом. Не знаю причину, но все мои попытки организовать срочное лечение в Израиле, не дали результата. Я в отчаянии продолжала отправлять заявки. На одну из них отозвалась Левтерова Елена. Сказала, что уже четверг, поздний вечер, в Израиле начались выходные, но она постарается завтра сообщить что-то определенное.

В пятницу Елена передала мне ответ профессора Чертина, детского хирурга из центра Шаарей Цедек в Иерусалиме, и его готовность принять Андрюшу на обследование и лечение.

Мы вылетели. Лена назначила время консультаций и обследований, помогла с организацией приезда и потом сама сопровождала нас в больнице.

Операция длилась 2 часа. Профессор Чертин выполнил ее блестяще! Если бы мы не прилетели так срочно, Андрюше нужно было бы удалить почку... Всего лишь день-два промедления, и жизнь моего мальчика началась бы с инвалидности.

Моему сыну сейчас 9 лет. Солнечный, жизнерадостный и абсолютно здоровый мальчик! Спасибо!

Мне все равно, что будет с моей дочерью через 55 лет...

У нас в семье никогда не болели по-настоящему тяжело. Поэтому когда у моей в общем здоровой 16-летней Маши без каких бы то ни было предпосылок случилось кровоизлияние в мозг, всех нас просто накрыла совершенно другая реальность...

Слава Богу, инсульт моего ребенка не убил и не сделал инвалидом. Чудесным образом работа органов, память, зрение... не пострадали. Нам повезло, что когда это случилось, мы были на Кипре, и дочку наблюдал замечательный нейрохирург, лучший на острове, до этого 25 лет практиковавший в Англии. Состояние удалось стабилизировать. Но установленный диагноз - артериовенозная мальформация - требовал хирургического вмешательства.

Наш кипрский доктор настаивал на открытой операции, краниотомии. И предупредил, что будут последствия – нарушение работы конечностей и бокового зрения, не говоря уже о длительном послеоперационном восстановительном периоде. Хирург утверждал, что другого способа убрать патологический артерио-венозный клубок нет, потому что у него есть длинные и очень узкие (менее миллиметра) ответвления... Я дружу с Леной Левтеровой. Естественно, что я попросила ее узнать мнение израильских врачей. Одновременно мы отправили МРТ на рассмотрение в Германию и Штаты.

Все, к кому мы обратились, сказали, что случай сложный, и без открытой операции не обойтись. Только израильский хирург-профессор Маймон обещал сделать малоинвазивную операцию.

Это что-то из области фантастики: эмболизация выполняется через подключичную артерию, без распиливания черепа, кровопотери и всего сопутствующего кошмара... Но нам не верилось в то, что это не просто самонадеянность врача, и что это действительно выполнимо. Лена настаивала на том, что если профессор Маймон обещал справиться, он это сделает. Мы решили лететь в Израиль. Чтобы убрать 99% мальформации, которую Маша "вырастила" у себя в мозгу за 16 лет, профессору Маймону понадобилась не одна такая операция, а две. Но это не важно. Потому что сейчас наша девочка ходит в школу, готовится к поступлению в элитный европейский университет, прекрасно выглядит и замечательно себя чувствует.

Когда профессор вышел из операционной после завершающей операции, сказал, что оставил в мозгу у Маши микроскопический отросток патологического сосуда, чтобы не рисковать лишний раз. Мол, через год -два все само рассосется или, что очень маловероятно, но все же возможно, через 55 лет опять начнет формироваться патологическое образование. На что мой муж сказал: " Через 55 лет Машке будет 72. Мне так все равно, что будет с моей дочерью через 55 лет..."